Из одной комнаты на четверых мы собираемся переезжать в квартиру. Там ничего нет, просто голые стены. Думаю, что мне нужно, кроме матраса и подушки? Чашку и тарелку мы купили здесь, для существования, вроде, хватит. Я не представляю себе покупку каких-то предметов быта или мебели, потому что я хочу домой, потому что у меня есть дом, я ещё немного тут пересижу и уеду. Я злюсь, когда Л. говорит «обживайтесь потихоньку», не буду я ничего обживать, я сейчас просто на паузе, это скоро должно закончиться.
Сегодня ровно два месяца с начала войны.

я втомилася від людей, які вважають, що дії їх урядів це не їх відповідальність.
все що ви скажете і все, що ви зробите чи не зробите буде використане проти вас.
вам так чи інакше доведеться з цим жити й помирати.
якщо твоя країна підтримує вбивство людей у моїй країні,
а ти все ще вважаєш, що ти нічого не можеш із цим зробити,
навіть не спробувавши.
мені важко.
я не чіпляюся за кожного винного,
я кажу, що відповідальність це річ, яка стосується кожного.
ці рани такі глибокі,
що я уяви не маю як ми зможемо порозумітися.

Втратила роботу, квартиру. Не маю грошей.
І все ще гріх жалітися. Я в досить гарному положені.
Вчора ходила до Личаківського кладовища. Ліворуч від нього почали ховати наших воїнів… Там була могила хлопця, який загинув 6 днів тому. А міг би мати сім'ю та стільки щасливих моментів в житі, а замість того лежить в землі.
Дякую їм, що досі живу сама. Обіцяю любити це життя ще більше, за всіх вас!

Повертаюся додому! До Києва!

я хочу заповнювати площини
поезіями й пам'яттю,
пульсом, що лунає так гулко
словами радості,
голосними звуками перемоги,
хочу писати історію й гучні промови,
доречі, своєю рідною мовою.
хочу наливати турботу до кожної склянки,
як води із місцевою хлоркою,
лікують ранки,
як теплі обійми опісля розлуки,
сходяться гирла річки,
мої улюблені синьо-жовті стрічки.

- Звідки ти, чорна валко, пташина зграє?

- Ми, капелане, мешканці міста, якого немає.

Прийшли сюди, принесли покору і втому.

Передай своїм, що стріляти більше немає по кому.

Наше місто було з каменю та заліза.

У кожного з нас тепер у руці дорожня валіза.

У кожній валізі попіл, зібраний під прицілом.

Тепер навіть у наших снах пахне горілим.

Жінки в нашому місті були дзвінкі й безтурботні.

Їхні пальці вночі торкались безодні.

Джерела в місті були глибокі, наче жили.

Церкви були просторі. Ми їх самі спалили.

Найкраще про нас розкажуть могильні плити.

Можеш із нами просто поговорити?

Даруй нам свою любов, стискай лещата.

Тебе ж, капелане, і вчили сповідувати і причащати.

Розкажи нам, навіщо спалили наше місто.

Скажи хоча б, що зробили це не навмисно.

Скажи, принаймні, що буде покарано винних.

Скажи взагалі бодай щось, чого не скажуть в новинах.

- Добре, давайте я розкажу вам, що таке втрата.

Звісно, всіх винних чекає гідна розплата.

І невинних вона, до речі, теж чекає потому.

Вона чекає навіть тих, хто взагалі ні при чому.

Чому саме ви потрапили до темних потоків?

Потрібно було уважніше читати книги пророків.

Потрібно було оминати пекельні діри.

Для мирянина головне – не бачити в дії символи віри.

Пам’ятаєте, що сказано в пророків про біль і терпіння,

про птахів, які падають на міста, мов каміння?

Ось саме тоді й починаються, власне, втрати.

В кінці – там взагалі погано, не буду навіть розповідати.

Яка між нами різниця? Як між приголосними й голосними.

Всі готові сприймати смерть, якщо це буде не з ними.

Ніхто й ніколи в цьому житті не омине розплати.

Я завжди говорю про це своїм, коли не маю чого сказати.

Я не знаю нічого про неминучість спокути.

Я не знаю де вам жити і як вам бути.

Я говорю про те, що кожному з нас властиво.

Якби ви знали, як нам усім не пощастило.

Жадан

після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни після війни

Полчаса назад хотел писать об одних вещах, теперь в голове месиво. Теперь, полагаю, это обычная словесная рвота.

Не в первый раз всплывают недобрые новости. В ближайшее время ожидается очень тяжёлая ситуация в районе Изюма и Купянска, бои за Донбасс, попытка отсечь наших ребят и полностью окружить. Танки, самолёты, артиллерия, ракеты. Ещё один филиал Ада. Ещё один, помимо Мариуполя, Бучи, Бородянки… До Харькова добраться не должны, но усилить обстрелы могут. Когда - никто не знает точно. Насколько всё будет плохо - тоже. Самое страшное - неизвестность. Сколько ещё погибнет людей. Сколько ещё зданий будет разрушено. Прилетит ли ракета в твой дом.

Сегодня сходил за кофе. Пока потягивал первый фильтр с начала войны, на улице завыла сирена. Никто не дёрнулся. Какие-то мужики вышли наружу, сели на лавочку беседовать дальше. Страшно это осознавать, но за полтора месяца все будто привыкли к подобным вещам. Казалось бы, привыкнуть к сиренам и грохоту ПВО, взрывам где-то вдалеке должно быть невозможно. Но, как минимум для части людей, это так.

Не для тех, чьи районы каждый день обстреливают. Определённо не для них.

Пока рассудок побеждает комплекс вины.

Где-то на неделю с небольшим ещё нужно будет сделать перерыв с волонтёрством, пока не закончится сессия. Для того, чтобы она нормально началась, надо хотя бы контрольные сделать. Второй день занимаюсь другими вещами.

Сегодня собрал вещи Лизы, на днях отправлю. Копаться в вещах некогда очень близкого человека - специфический опыт, мягко говоря. Оставил Киндер с запиской на столе, вернётся из Польши - наверно, будет приятно. Мог написать в этой самой записке некоторые слишком романтичные вещи, но уже плевать.

"Я так соскучился" на рипите. По ком соскучился - непонятно.

Почему-то жутко хочется обнять Лизу, прилипнуть и долго не отлипать. Блядская лампа из Котора, шмотки и запах сирени и крыжовника.
Ладно, завтра пройдёт.

Почему обнять именно её, а не Настю или Лайту (нахуй вот эти все буквенные обозначения, просто нахуй, это никому не нужно) - вопрос. Хорошо хоть мозги понимают, что четвёртый раз невозможен априори. И его, понятное дело, не будет. Просто обнять и всё.

Эспрессо мартини - хуй с ним, пусть будет, но только если она сама об этом напишет. Скорее всего, не испытаю особого удовольствия от вечера, но и похуй. Вообще вряд ли она вспомнит. И ещё раз удачи с Никитой. Или не с Никитой, хз, перестал смотреть её сторисы уже какое-то время назад. Чё там у неё в жизни - вообще без понятия. И хочу дальше оставаться без понятия, потому что чем больше знаешь, тем больнее.
Почему больнее - тоже вопрос. Я в феврале будто бы всё уже отпустил. Началась война - вспомнил и написал. Потом переписывались несколько раз. Моими мыслями по поводу ссаного эспрессо мартини были "встретились - потусили - прощай, самое большее - ОНС, возобновление чего бы то ни было крайне маловероятно". Теперь мне это и не нужно. И не особо-то и хочется. Это хорошо.

На Лайту вроде как по чуть-чуть забивается хуй, это тоже хорошо. Отношения формата "секс по дружбе" - не то, что мне нужно. Наличие каких-либо близких контактов вызывает у меня появление романтических чувств, а это неуместно. Тем более, она не тот человек, с которым я хотел бы вообще в теории иметь отношения.

Я пишу о проблемах, которые не могут восприниматься мной иначе как проблемами мирного времени. Всё это кажется неуместным. Но я ничего не могу с собой поделать.

Не знаю, когда всё это закончится. У Влада в семье шутили, что будут одновременно праздновать его День рождения и наш День победы. Этого уже не случится. Остаётся только верить, что их День победы 9 мая будет пересран по полной.

Никаких побед над "укрофашистами", только разгром от людей, которые защищают свою землю от тех, кто является фашистами настоящими.

К своему сожалению, недавно прочитал ту самую статью на РИА Новости. Ладно, какой-то абсолютно конченный мудак, не реализовавший себя в жизни, это написал. Можно было бы просто поохуевать, может, даже немного посмеяться над таким мракобесием, и забыть, будь это постом в Одноклассниках или статейкой в третьесортной газетёнке. Но это, блядь, РИА Новости. И тут уже ни разу не смешно.
Страшно и отвратительно. Злости и ненависти нет, только отвращение и страх от того, что подобное может родиться в чьей-то больной голове, а другие могут это опубликовать в издании такого уровня.

Сначала я не особо поддержал идею с признанием этой войны геноцидом украинского народа. Терроризм. Военные преступления. Но после этой статьи… Если это действительно позиция государства (судя по всему, так и есть) и позиция большого числа граждан, то я не могу видеть это иначе.

Вместе с тем, у меня не осталось сил ненавидеть. Меня, думаю, многие осудят, но ненавидеть их я уже не могу. Это было, первые недели войны. Но теперь я не то, чтоб остыл, нет. Выгорел.
Трибунал и справедливое наказание мародёрам и творящим геноцид (потому что смерть от пули или взрыва - слишком лёгкий выход для тех, кто делает подобные вещи), путешествие домой или вслед за блядским кораблём - остальным. Своими ногами или в цинковом ящике. Обратно, за железный занавес.

Видел здесь статью Глуховского. Согласен с основными тезисами. Гниение и медленная смерть. Небольшая часть здравомыслящих людей не рискуют выйти на протесты, потому что система, потому что сроки и штрафы. Или рискуют, и получают вышеперечисленное. Окей. Тридцать лет эта система строилась. Сейчас нельзя ничего сделать. Наверно. По крайней мере, я устал убеждать в обратном. Можно ли было что-то сделать раньше? Скорее да. Но не сделали. И теперь получат то, что заслужили.

В один день - бабушка-блокадница в автозаке. В другой - несколько детей, которым и десяти нет. Запрет лозунга "Фашизм не пройдёт". Закрашенная краской надпись "Нет войне" на льду. На льду.

Очень многие поддерживают войну против моей страны. Наверно, потому что привыкли верить телевизору. Им оттуда сказали, что это хорошо, что тут кругом фашисты, нацисты и прочий скам - они поверили. И вообще мы ж их "младшие братья", и надо взять на себя святую миссию по нашему освобождению от "нацистской" власти и гнёта Запада. Сменить один "гнёт" на другой, ага, только уже без кавычек. Цивилизацию на её антипод.
Страна, в которой ностальгирующие по прошлому отбирают у других будущее.
Можно желать им смерти, можно смеяться или наоборот - ужасаться тому, что там происходит.
Мне всегда было на них плевать, как было и на другие страны, по большему счёту. Моя страна - Украина, мой город - Харьков. На них мне не плевать.

Вся нечисть рано или поздно уйдёт отсюда - домой, в тюремные камеры или пеплом в чернозём. Мы порадуемся победе, оплачем погибших и примемся возрождать всё, что эта нечисть разрушила. И в конечном итоге будет всё краше, чем было до того.

Что будет с ними, с их страной - не знаю и не хочу думать об этом. Всё равно. Границы надо будет усилить, забор - не самая блестящая идея, но укрепить на будущее явно надо будет.
Скорее всего, никаких перемен внутри не произойдёт. А это значит, будут санкции, международная изоляция и появление новой Северной Кореи. Но это только догадки, как будет на самом деле - никому не известно.

У нас - другая дорога. И это одна из вещей, осознание которых не может меня не радовать.